Проблемы применения принципа добросовестности на финансовых рынках
Размещено на сайте 10.02.2017
Одной из важных проблем, которые стоят перед профессиональным сообществом участников финансового рынка, является некорректное толкование содержания принципа добросовестности в судебной практике. Рассмотрим эту проблему на примере конкретного судебного дела, связанного с заключением сделок с производными финансовыми инструментами.
Евгения ХЛЫСТОВА, АО ЮниКредит Банк, отдел правового обслуживания операций на финансовом рынке, главный юрисконсульт
Приводятся извлечения из статьи.
Полную версию материала читайте в журнале.
Подписаться
Принцип добросовестности предусматривает равенство при его соблюдении обеими сторонами, не предполагая наличие «сильной» и «слабой» сторон.
|
В «контрагентских» сделках стороны действуют как равные, и вменение профессиональному участнику финансового рынка фидуциарных обязанностей в отношении контрагента некорректно.
|
Принципиальное различие «клиентской» и «контрагентской» моделей правоотношений является ключевым для понимания того, в чем смещен акцент в судебной практике при толковании принципа добросовестности сторон на финансовом рынке.
|
В целом любые сопроводительные инвестиционные материалы по сделке не носят обязательного характера для их получателя ввиду того, что решение контрагент всегда принимает самостоятельно.
|
Отсутствие четкого правового регулирования объема информации, подлежащего раскрытию профессиональным участником финансового рынка, дает противоположной стороне широкие возможности (вплоть до злоупотребления правом) предъявлять требования о раскрытии информации, которая фактически является коммерческой тайной.
|
Профессиональный участник рынка никогда не сможет доподлинно знать, все ли обязанности были им выполнены для соблюдения принципа добросовестности на момент заключения/исполнения сделки или что-то может быть дополнительно вменено потом, в рамках судебного рассмотрения спора.
|
Представляется целесообразным подход, согласно которому такой сложный и быстроразвивающийся институт, как ПФИ, не содержит законодательно установленных рамок, а определяется в большей степени путем отсылки к подзаконным актам.
|
Отсутствие на нормативном уровне перечня существенных условий отдельных видов ПФИ может приводить к регуляторному арбитражу.
|
В определении ПФИ, данном в ст. 2 Закона об РЦБ, допускается преобладание формы над экономической сущностью инструмента, что противоречит общеевропейскому подходу.
|
Квалификация сделки в качестве ПФИ имеет значение с точки зрения возможных практических правовых последствий, в том числе признания обычного для финансового рынка договора сделкой пари и лишения его судебной защиты.
|
Закон об РЦБ не содержит понятия «иностранный ПФИ» и не определяет термин «иностранный финансовый инструмент» несмотря на то, что оперирует этим термином в ст. 51.1.
|
Подход, при котором иностранные ПФИ недоступны неквалифицированным инвесторам и не могут предлагаться к заключению неограниченному (неопределенному) кругу лиц, представляется неверным.
|
Если бы размер стоимости базисного актива устанавливался в деривативах заранее, такие договоры вообще не имели бы смысла, так как для одной из сторон они были бы предсказуемо убыточными.
|
В контексте ст. 1062 ГК РФ сохраняется возможность рассмотреть дериватив не как отдельное правовое явление, а как некую разновидность игры, что противоречит экономической сущности дериватива.
|
Квалификация сделки как деривативной в отдельных случаях означает скорее выбор сторонами определенного налогового и регуляторного режима сделки (в частности, это касается квалификации ее для налоговых целей как финансового инструмента срочной сделки и необходимости представления репозитарной отчетности).
|
В отсутствие доказательства злоупотребления правом вопрос о пределах свободы договора вообще не должен ставиться.
|
