Принятие закона об инсайде — формальность или требование времени?

Из стран, которые имеют организованные рынки ценных бумаг, Россия стала 94-й, приступившей к формированию антиинсайдерского законодательства. Причем большинство из них сделали это в последнее десятилетие. Несколько факторов объясняют быстрое появление такого регулирования, а именно: рост фондового рынка во всем мире, стремление национального бизнеса к тому, чтобы национальные рынки стали более привлекательными в глазах внешних инвесторов, а также то давление, которое из-за взаимосвязи финансовых рынков оказывает американская Комиссия по ценным бумагам и биржам (SEC) на иностранных законодателей и регуляторов для повышения их эффективности по выявлению и наказанию преступников и их пособников, работающих за пределами Соединенных Штатов.

В США первые конкретные нормы по инсайдерской торговле появились в Законе 1934 г. о фондовых биржах (Securities Exchange Act), и на его основании SEC до сих пор устанавливает правила, обязательные для участников фондового рынка. А до этого, начиная с первого судебного прецедента, в 1909 г. рассмотренного Верховным судом, эта сфера регулировалась судебными решениями. В этом преимущество англосаксонского права — пока нормативные документы не регламентируют детально какое-либо явление, суды выполняют функцию источника права, что способствует поступательному развитию законодательства. За эти годы отслеживание инсайдерских сделок стало едва ли не основной частью контроля на американском фондовом рынке.

История борьбы с инсайдом

Как уже упоминалось выше, судебный прецедент, который общепризнанно считается первым случаем наказания за сделку с использованием инсайдерской информации, произошел в 1909 г. Директор Philippine Sugar Estates Development Company выкупил у одного из акционеров долю (800 акций), «забыв» предупредить последнего о грядущей продаже компании по существенно более высоким ставкам. Дело дошло до Верховного суда, который постановил, что директор поступил нехорошо, и присудил вернуть акции пострадавшему акционеру. Прецедентным дело было по трем обстоятельствам. Во-первых, у директора компании на тот момент не было никаких договорных обязательств перед продавцом акций, следовательно, он не был обязан делиться конфиденциальной информацией. Во-вторых, сделка была добровольной. В-третьих, вынося вердикт, суд руководствовался исключительно общими морально-этическими соображениями, поскольку первые законодательные акты, хоть как-то относящиеся к инсайду, были приняты лишь в 1933–1934 гг., как раз после Великой депрессии. Это Закон о ценных бумагах (Securities Act) и Закон о фондовых биржах (Securities Exchange Act). В это же время была основана Комиссия по ценным бумагам и биржам, первым председателем которой стал Джозеф Кеннеди (отец президента США Джона Кеннеди). На тот момент главной целью SEC было восстановление доверия общества к финансовому рынку, в частности, рынкам облигаций и акций. Законом о ценных бумагах был введен режим полного раскрытия информации о любых сведениях, имеющих существенный характер для инвесторов при принятии ими инвестиционных решений. Этим же законом были введены жесткие санкции за мошенничество на рынке ценных бумаг, включая предоставление инвесторам ложных сведений. А Законом о ценных бумагах и фондовых биржах была предусмотрена ответственность за «манипулирование рынком ценных бумаг», включая искусственное увеличение цен, предоставление брокером-дилером ложных сведений о ценной бумаге клиенту, чтобы склонить к ее покупке, а также публикацию ложной информации с целью повлиять на динамику цен на ценные бумаги на рынке. При этом в разделах 10b и 10b-5, на которых держится почти все американское законодательство по инсайду, речь идет лишь о fraud related to securities trading, то есть о мошенничестве, относящемся к торговле ценными бумагами, и больше ни о чем. Инсайд к этим статьям просто подвязали, исходя из морально-этических представлений о том, что использование чужой собственности в форме информации является вариацией на тему мошенничества.

До 1980-х гг. использование инсайдерской информации, хотя
и было запрещено, законодателями воспринималось как незначительная проблема, затрагивающая интересы инвесторов, и не рассматривалось как деятельность, грубо нарушающая их интересы. Финансовые скандалы 1980-х гг. привлекли общественное внимание и резко изменили отношение к данной проблеме не только среднего инвестора, но и законодателей. Особую остроту эта проблема приобрела после того, как в 1986 г. SEC объявила об одной из крупнейших сделок, совершенных в результате использования инсайдерской информации. Dennis Levine, бывший сотрудник инвестиционных банков Drexel Burnham Lambert Inc. и Lehman Brothers Kuhn Loeb Inc., получил доход в размере $11,6 млн. Применение наказания за упомянутую выше сделку повлекло за собой привлечение к ответственности многих влиятельных финансистов. Список возглавил Ivan Boesky, который в качестве наказания выплатил полученную им прибыль по сделке и штраф в сумме $100 млн. Кроме того, он был обвинен в совершении уголовного преступления и лишен права заниматься профессиональной деятельностью на финансовом рынке. После чего финансистов посадили, Голливуд выпустил хит «Уолл-стрит», а законодатели в явном виде выделили наказание за использование внутренней (служебной) информации в Законе о санкциях за инсайдерскую торговлю (Insider Trading Sanctions Act 1984) и Законе о наказании за инсайдерскую торговлю и мошенничество с ценными бумагами (Insider Trading and Securities Fraud Enforcement Act 1988). Эти законы значительно усилили наказание за инсайд. В прошлом Комиссия могла конфисковать только доходы, полученные в результате использования внутренней информации. Согласно этим законам размер штрафа может в три раза превышать прибыль, полученную от использования внутренней информации, и физическое лицо может быть подвергнуто тюремному заключению сроком до 10 лет.

Антиинсайдерское законодательство ужесточается по мере накопления практики и выхода на ее основе новых правил. Примечательно в этом отношении дело Кьярелло (Сhiarello) 1982 г. Издатель, получивший заказ на печать буклета, посвященного грядущему слиянию двух компаний, купил акции одной из них, прилично на этом заработав. Вопреки ожиданиям, Верховный суд США вынес оправдательный вердикт, вернувшись к исходному принципу об обязательном наличии трастовых отношений между инсайдером и акционерами компании, чьи акции используются в сделке. У издателя вообще не было никаких прямых отношений с этой компанией, поэтому его отпустили на все четыре стороны. В ответ на это оправдание SEC разразилась 14 правилами, запрещающими среди прочего любые торги на основании инсайдерской информации о слияниях и поглощениях, а также окончательно упраздняющими привязку определения инсайда к трастовым обязательствам (исключив тем самым повторение прецедента в будущем). Как результат, одно из последних дел по инсайду могло бы раньше вообще пройти незамеченным: рядовые работники Florida East Coast Railway (инженер-механик и проводник поездной бригады) заметили, что к ним в железнодорожное депо зачастили «белые воротнички» в дорогих костюмах, причем не только «большие шишки» родной компании, но и неизвестные функционеры. Из этих своих наблюдений они заключили, что намечается поглощение, и накупили колл-опционов на все семейные сбережения. Спустя короткое время Fortress Investing Group купила флоридскую железную дорогу, а семьи Гриффитса и Стеффса стали богаче ровно на $1 млн. SEC спустила на бедолаг всех мыслимых
и немыслимых собак, засудив по полной программе за «дьявольский» инсайд.

В ЕЭС первая директива о правилах инсайдерской торговли была принята в 1989 г. В соответствии с континентальным законодательством в ней в явном виде сформулировано понятие инсайдерской информации и определен критерий биржевой торговли для подпадающих под действие директивы ценных бумаг.

Примеры последних лет

Одна из самых нашумевших историй последнего времени о сделках с использованием инсайдерской информации — дело основателя и главы хедж-фонда Galleon миллиардера Раджа Раджаратнама. История, начавшаяся в мае 2009 г., закончилась для него осенью 2011 г. одиннадцатью годами тюрьмы и $90 млн штрафа. По доказанным эпизодам обвинения с использованием инсайда фонд получил $54 млн прибыли. Всего обвинения были предъявлены 54 сотрудникам различных организаций, среди которых такие монстры как Goldman Sach, Intel, IBM, McKinsey, Hilton, Google. Среди обвиняемых — бывший член совета директоров Goldman Sachs, Сбербанка РФ и попечительского совета школы «Сколково» Раджат Гупта. До этого случая самым крупным инсайдерским делом считался суд над бывшим генеральным директором телекоммуникационной компании Qwest Communications Джозефом Наккьо (Joseph Nacchio). Следствие установило, что в 2001 г. он продал акции компании на сумму в $52 млн, зная о проблемах организации, которые искажали отчетность, и не сообщив об этом. В 2007 г. Наккьо приговорили к шести годам лишения свободы.

В силу глобальности американского рынка Комиссия по ценным бумагам и биржам США рассматривает и инсайдерские преступления в других странах, в частности, в России. Так, в мае прошлого года она направила в суд Южного округа Нью-Йорка иск к неустановленным лицам, которые обвиняются в инсайдерских сделках с американскими депозитарными расписками на акции ОАО «Вимм-Билль-Данн Продукты питания» (ВБД ПП). По данным SEC, с 29 ноября по 1 декабря 2010 г. неизвестные купили 400 тыс. ADR ВБД ПП, предположительно обладая инсайдерской информацией о сделке по приобретению 66% акций российского производителя соков и молочной продукции компанией PepsiCo. После объявления о сделке 2 декабря 2010 г. котировки ADR ВБД на Нью-Йоркской фондовой бирже подорожали на 28%. В случае если неизвестные действительно заранее были информированы о сделке, они могли заработать на этом около $2,7 млн.

Ключевым событием, изменившим тренд американских фондовых индексов в 2011 г., стали именно слухи о понижении рейтинга США агентством Standard and Poor’s. Очевидна утечка инсайдерской информации и серьезная игра на понижение крупнейших игроков фондового рынка США. Сама официальная новость о снижении рейтинга вызвала не столь значительное падение индексов, что еще раз наводит на подозрение, что основной негатив был отработан накануне на инсайде. Причастным к этому, по предположению СМИ, мог быть всемирно известный инвестор 80-летний Дж. Сорос. Расследование SEC еще не завершено, но, скорее всего, дело закончится не признанием нарушения, а признанием нечеткости действий сотрудников агентства.

В Европе нет столь обильного потока инсайдерских расследований. Последний громкий скандал случился уже в этом году — вынужден был уйти в отставку глава Национального банка Швейцарии Филипп Хильдебранд. Его обвиняли в том, что его жена воспользовалась инсайдерской информацией о решении привязать курс швейцарского франка к курсу евро, что фактически было равносильно девальвации, и заработала 10% за месяц. Факт передачи информации доказать не удалось, поэтому наказание было лишь моральным.

Впрочем, и американская Фемида не строго наказывает за использование инсайдерской информации. По сведениям Bloomberg, примерно половина из 43 обвиненных по этой статье отделались лишь денежными наказаниями, а средний срок заключения для остальных составил 18 месяцев. Мягкость наказания вызвана либо незначительностью полученного дохода (незначительно по их меркам, это не наши 2,5 млн руб.), либо сотрудничеством со следствием и согласием отслеживать и закладывать коллег.

В России ФСФР пыталась в отсутствие закона если не наказать, то хотя бы разобраться со случаями использования конфиденциальной информации в биржевых операциях. Так, в ноябре 2007 г. клиент компании «Норд Капитал», кипрская Palmaris Holding Limited была уличена в манипулировании ценами на акции РИТЭК. Компания выступала покупателем и продавцом акций одновременно, за счет чего котировки РИТЭК взлетели более чем на 30%. По итогам проверки ФСФР направила брокеру Palmaris предписание приостановить исполнение поручений последней на совершение сделок. К Palmaris никаких санкций применено не было. Еще один случай связан с компанией «Ричброкерсервис», акции которой за месяц подорожали на 80% благодаря тому, что ее сотрудники манипулировали ценами. И на этот раз манипуляторы не были привлечены к ответственности, а негативным последствием стало лишь исключение акций РБС из обращения в РТС и на бирже «Санкт-Петербург». Долгое время на ММВБ торговались акции ОАО «Интерурал», по которым у многих трейдеров были подозрения в том, что этими акциями торгуют исключительно его же акционеры.

Нельзя сказать, что у регулятора совсем не было инструментов борьбы с манипулированием. ФСФР время от времени выявляла случаи недобросовестной торговли: так, в марте 2010 г. был доказан факт манипулирования ценами акций «Интертрейдинвест» и «Финкоминвест». Акции были сняты с торгов, а компанию «Профит-тайм», уличенную в манипулировании, лишили лицензии. Громкий случай был в 2003 г., когда цены российских еврооблигаций достигли своего пика за полчаса до объявления решения о присвоении России инвестиционного рейтинга агентством Moody’s. Расследовать произошедшее и тем более наказать кого-либо за манипулирование (по законодательству того времени) не удалось, и история продолжилась спустя год, когда был зафиксирован рост российских ценных бумаг и облигаций буквально за 15 мин. до выхода новости того же агентства — на этот раз о повышении рейтинга. Впрочем, в самом агентстве считают, что активность перед объявлениями была в пределах нормы. Классикой жанра можно назвать обещания главы ВТБ Андрея Костина выкупить акции банка у участников народного IPO по цене размещения.

Долгие годы плелись интриги вокруг реорганизации холдинга «Связьинвест» и его дочерних структур. На рынке почему-то скупались и дорожали акции одних региональных телекомов и не дорожали других. Когда же «КоммерсантЪ» опубликовал в то время неофициальные коэффициенты обмена, то ситуация прояснилась —
с высокой вероятностью был инсайд. Утечка могла произойти на любом этапе цепочки, состоящей из нескольких звеньев. Так, оценщиком в данном случае выступал Ernst & Young, консультировали реорганизацию «ВТБ Капитал», «Ренессанс Капитал» и Morgan Stanley, ну а со стороны «Связьинвеста» доступ к цифрам имел прежде всего высший менеджмент. Кстати, единственная публично известная проверка, которую ФСФР проводила на предмет незаконного использования инсайда, касалась как раз гендиректора «Связьинвеста» Евгения Юрченко. Проходила она осенью и завершилась ничем, кроме рекомендации утвердить антиинсайдерское положение внутри холдинга. Эта формальность была выполнена. Тем временем гендиректор стал одним из крупнейших акционеров холдинга.

Порой к резким колебаниям цен на рынке приводят искусственно созданные сенсации в прессе. И здесь также открываются широкие возможности для инсайдерской торговли. Так, в 2004 г. самой обсуждаемой темой было «дело ЮКОСа», и замминистра финансов Сергей Шаталов заявил, что эта нефтяная компания теоретически может получить отсрочку по налогам. После этого заявления ее акции взлетели до таких уровней, что ФСФР пришлось приостановить торги ими. На самом же деле перед тем, как новости с громким заявлением чиновника взбудоражили рынок, журналисты очень долго «допрашивали» его, пытаясь задать вопрос так, чтобы из ответа можно было сделать хоть какую-нибудь новость. После рассуждений С. Шаталова о чисто теоретической возможности отсрочки, которая в принципе возможна согласно законодательству, вышли новости информагентств с заголовками вроде «Минфин не исключает возможности отсрочки налоговых платежей ЮКОСа». Потом участники рынка вчитались в новости агентств, поняли, что хотел сказать чиновник, котировки вернулись на прежние уровни... Но все это было потом. Впрочем с колебаниями акций ЮКОСа много подозрительных историй, в том числе и дошедших до американского регулятора. Американские владельцы ADR ЮКОСа потребовали в суде компенсировать им ущерб от «сговора с целью национализации» ЮКОСа. В 2006 г. к этому иску добавили инсайдерскую торговлю. Газпромбанк использовал инсайдерскую информацию при торговле акциями ЮКОСа: продал на российском рынке 650 тыс. акций
25 мая 2004 г., то есть за день до того, как Арбитражный суд Москвы подтвердил гигантскую сумму налоговых претензий к ЮКОСу — 99,4 млрд руб. Аналогично в конце июля 2010 г. в СМИ появились основанные на данных анонимного источника сообщения о готовящейся Минфином России приватизации российских госкомпаний. Одной из десяти корпораций в списке была «Транснефть». Сразу после этого привилегированные акции «Транснефти» выросли на ММВБ на 7,3% — до 29 700 руб. за штуку. Однако через несколько дней новый — и снова анонимный — источник сообщил, что правительство решило исключить «Транснефть» из списка на приватизацию в 2011–2013 гг. Фондовый рынок снова залихорадило.

Еще одно последствие принятия Федерального закона от 27.07.2010 № 224-ФЗ «О противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и манипулированию рынком и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации» (далее — Закон № 224-ФЗ) — информационная открытость. Практика работы с разными ньюсмейкерами показывает, что между отечественными и западными чиновниками и руководителями крупных компаний есть существенная разница. Россияне — весьма интересные собеседники. Они могут рассказать реальные новости, что-то сказать «чисто для понимания», поделиться информацией с условием, что журналисты не будут ссылаться на них напрямую.

Представители западного бизнеса, наоборот, весьма скучны. Они редко отказываются от ответа на вопрос или отвечают так, что из их слов почти невозможно узнать что-то содержательное. Теперь становится ясно, что такое поведение — не национальные особенности, а результат действия жесткого законодательства об инсайде. Говорить то, что еще не стало официальной информацией, иностранцам реально страшно.

Вполне вероятно, что российское информационное пространство тоже со временем поскучнеет. Зато рынок станет честным и открытым. По крайней мере хочется в это верить.

Первые шаги Закона № 224-ФЗ в России

Естественно, какой-либо правоприменительной практики Закона
№ 224-ФЗ пока не существует. Идут дискуссии и обсуждения по техническим вопросам: обязательно ли автоматически вносить в списки инсайдеров аудиторов, рейтинговые и информационные агентства, брокеров и банки, биржевые депозитарии; может ли быть инсайдером организация, с которой нет договорных отношений; можно ли лицу, ответственному за инсайд, совмещать эту должность с должностью контролера; кто должен утверждать список инсайдерской информации и список инсайдеров — единоличный исполнительный орган или совет директоров; надо ли под роспись уведомлять крупных (25%) учредителей о том, что они инсайдеры; что делать с теми инсайдерами, которые не соглашаются со своим статусом; если какое-либо юридическое лицо внесли в списки инсайдеров, то надо ли вносить туда и сотрудников этого лица, получающих закрытую информацию, и т.п.? Не всегда очевидно, кого надо включать в списки инсайдеров — только тех, кто реально работает с инсайдерской информацией, или же всех, кто в силу служебного положения может ее получить. В частности, надо ли, внеся в список инсайдеров сотрудника, одновременно вносить всех его начальников.

Проблемы инсайда обсуждаются среди юристов и практиков биржевой торговли, ученых-экономистов почти сто лет. В дискуссиях противопоставляются принципы справедливости и целесообразности, часто смешиваются понятия использования инсайдерской информации и манипулирования рынком.

Мнения разнятся — от требования запрета потенциальным инсайдерам торговать относящимися к ним ценными бумагами до стремления к полному дерегулированию использования инсайдерской информации. Аргументы сторонников отказа от регулирования основываются на утверждении, что свобода информации приводит к большей эффективности биржевого ценообразования. Наряду с другими механизмами, играющими значительную роль на фондовом рынке (открытой публикацией новой информации, санкционированной передачей информации финансовым аналитикам, торговлей производными инструментами), инсайдерская торговля имеет значительное и особое воздействие на этот процесс.

Противники инсайда апеллируют к справедливости — в такой точке зрения мало законности и экономического смысла, но много политической составляющей. Экономические доводы сводятся к вариантам экономической теории прав собственности на информацию и теории преимущества совершенной конкуренции, особенно на организованных рынках.

Издание закона о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации — это один из способов, которым общество распределяет права собственности на поток сведений, вырабатываемых в результате деятельности коммерческой организации. В раннем законодательстве США по фондовому рынку допускалось торговать акциями без публичного раскрытия внутренней информации. Но в последние десятилетия сложная система законодательных ограничений на биржевые операции с использованием инсайдерской информации стала стержневым элементом современного регулирования рынка ценных бумаг.

Запрещение инсайдерской торговли обычно оправдывается справедливостью или равнодоступностью факторов принятия биржевых решений. На даже сторонники запрета не имеют единого взгляда на его причины, до сих пор в экономической и юридической науке идет активная дискуссия на эту тему. Те же, кто выступают за дерегулирование инсайда, обычно считают, что эффективность является единственной основой для анализа правового режима и что запрет лишен рациональной экономической основы. Соответственно противники инсайдерской торговли в своих ответных аргументах либо отрицают главенствующую роль эффективности, либо пытаются показать экономические плюсы запрета. Если судить по количеству публикаций, то в данный момент можно сделать вывод о внушительной победе сторонников законодательного регулирования.

Крайне актуально создание такой методики построения системы внутреннего контроля в организации, которая бы не позволяла конкретным лицам, проводящим операции с ценными бумагами по поручениям клиентов, предпринимать недобросовестные действия самим и передавать сведения с целью совершения сделок и зарабатывания денег третьими лицами. Отметим, как изящно биржевики решили вопрос о предоставлении согласия инсайдера — физического лица на обработку его личных данных. Решили не спрашивать согласия, а на биржу передавать лишь серию и номер паспорта, что не нарушает закон о персональных данных, а в случае начала процедуры расследования подозрительных сделок позволяет однозначно определить связанных лиц.

В законе была сохранена, несмотря на многочисленные возражения во время обсуждения, норма о лишении свободы за крупный ущерб. На наш взгляд, это противоречит провозглашенной либерализации наказаний за экономические преступления, да и граница «крупности» проведена уж очень низко — 2,5 млн руб. В Гонконге же, например, закон вообще приняли с оговоркой об отсрочке наказания за использование инсайда на неопределенный срок и тем самым учли, с одной стороны, требования международных соглашений, а с другой — несовершенство национального правоприменения. И ничего — юго-восточные инвесторы не жалуются на засилье мошенников, более того, рынок растет быстрее других.

Согласно российскому законодательству под инсайдерской информацией подразумевается только информация, «которая не была распространена или предоставлена» через открытые источники (СМИ, Интернет), которая «может оказать существенное влияние на цены финансовых инструментов», и только та из вышеперечисленных, которая входит в исчерпывающий (закрытый) перечень, в явном виде прописанный ФСФР. Другая существенная черта Закона № 224-ФЗ — что не всякое использование инсайдерской информации незаконно, а только «неправомерное». Например, нельзя считать инсайдерами топ-менеджеров крупной корпорации, когда они, регулярно получая большой объем нераскрытой внутренней информации, покупают акции своей компании. На западных рынках это типичная ситуация, да и у нас эта практика получает все большее распространение. С одной стороны, убежденность в собственном деле вряд ли можно считать мошенничеством, а с другой стороны, они явно в силу служебного положения знают о своей компании более других. Значит, особое внимание должно фиксироваться не на всех подобных сделках, а только на выбивающихся из общей массы, например маржинальных, а из этих в первую очередь — на «шортах» (не случайно короткие продажи были первыми перечислены в начале главы о неправомерном использовании информации в американском законе 1934 г.). Учитывая сложившуюся в общем-то достойную практику регулярного пополнение менеджерами пакета акций своей компании и случающуюся необходимость их продажи (что весьма похоже на инсайдерскую торговлю), законодатель как особо отягчающее обстоятельство выделил не просто использование, а передачу инсайдерской информации третьим лицам.

В России проблема с инсайдом усугубляется госмонополизацией экономики и соответственно фондового рынка. Шесть самых торгуемых бумаг принимают на себя 80% денег трейдеров и инвесторов. Это Сбербанк (33%), Газпром (23%), «Норильский никель», Лукойл, Роснефть и ВТБ (по 4–7%), четверо из них — госкомпании. То есть во многом инсайд в России — прежде всего прерогатива чиновников и менеджеров госкомпаний, или, еще жестче, разновидность коррупции. Как и везде в мире, инсайд — единственное, на чем можно поднимать крупные и быстрые деньги, от такого быстро не откажутся. В то же время отнесение чиновников к инсайдерам в законодательстве прописано неоднозначно. Непонятно, в п. 9 и 10 ст. 4 Закона № 224-ФЗ перечислены только органы исполнительной власти, имеющие право размещать временно свободные средства
в финансовые инструменты, или же все органы исполнительной власти. Актуален вопрос об инсайдерской информации правоохранительных органов, по крайней мере в блогосфере именно их принято подозревать в случаях самого грубого использования инсайдерской информации

В то же время появились первые результаты ужесточения наказания. Сразу несколько российских компаний в начале года покинули объединенную биржу ММВБ-РТС. Как пишет газета «РБК daily», это может быть связано с тем, что эмитенты боятся закона об инсайде, штрафы по которому вступили в силу с 1 января. Еще в конце 2011 г. ММВБ-РТС объявила, что делистинг проведут «Силовые машины» и Уфанефтехим. Кроме того, на объединенной площадке больше нельзя будет купить акции «Элсиба», Туламашзавода и других компаний. В ближайшее время, как пишет издание, биржу покинет и «Красный Октябрь», входящий в холдинг «Объединенные кондитеры». Уход был столь стремителен, что многие биржевики не успели избавиться от миноритарных пакетов акций. Как они смогут продать их на внебиржевом рынке, пока неясно.

Применение закона в кредитных организациях

Надо отметить первенство банковского регулятора: впервые термин «инсайдерская информация» появился в Указании ЦБ РФ от 28.10.1998 № 385-У «Об особенностях осуществления Банком России проверок депозитарной деятельности кредитных организаций». Еще раз подчеркнем, что Закон № 224-ФЗ имеет отношение только к биржевым инструментам. Поэтому кредитных организаций контроль за использованием инсайдерской информации касается только в том случае, если они осуществляют лицензируемую деятельность на организованном финансовом или товарном рынке или же они созданы в форме ОАО и их акции обращаются на биржах. Этим критериям соответствует большая часть кредитных организаций, и потому в обсуждении банковское сообщество приняло активное участие.

В исполнение требований Закона № 224-ФЗ Банк России конкретизировал, на какие кредитные организации распространяется действие этого документа:

— бумаги которых допущены к торгам;

— на банки — профучастников рынка ценных бумаг;

— работающие в интересах клиентов с бумагами, обращающимися на бирже;

— осуществляющие расчеты по результатам сделок через организаторов торговли;

— осуществляющие в интересах клиентов операции с валютой на бирже.

Следующий требуемый Законом № 224-ФЗ закрытый список — перечень инсайдерской информации. Банк России 21 декабря 2011 г. утвердил его в составе 14 пунктов, которые можно разделить на группы:

— выпуск ценных бумаг кредитных организаций (п. 1–7);

— банковское лицензирование (п. 8–9);

— разрешения на работу с вкладами физических лиц (п. 10–11);

— административные взыскания руководителей (п. 12);

— сведения о проверках и результатах проверок (п. 13);

— сделки по управлению активами ЦБ РФ (п. 14).

В то же время Банк России не устраивает обязанность раскрывать имеющуюся у него инсайдерскую информацию в общем порядке, а также право ФСФР влиять на отзыв банковских лицензий и проверять ЦБ РФ на предмет соблюдения им закона об инсайде и манипулировании. На время наработки практики контроля отложен отзыв банковской лицензии за нарушения закона об инсайде — он будет введен через три года.

Подробный анализ Закона № 224-ФЗ и предложения по его совершенствованию выдвинула Ассоциация российских банков. сообществом предлагается:

— «использовать одну точку входа для передачи списка инсайдеров организаторам торговли от организаций» и законодательно закрепить обязанность организаций передавать список инсайдеров только одному (любому) организатору торговли;

— урегулировать порядок рассылки юрлицами-инсайдерами уведомлений сотрудникам об их включении в список инсайдеров, в частности, с применением внутреннего электронного документооборота;

— закрепить право физического и юридического лица опротестовать свое неправомерное включение в список инсайдеров;

— сократить списки инсайдеров до работников соответствующей организации и юридических лиц, с которыми организация подписывает соглашение о конфиденциальности;

— изменить ведение списка инсайдеров на ведение списка ценных бумаг («ограничительного» и «запретительного»). Составление перечня инсайдерской информации предполагается заменить составлением списков объектов торговли («ограничиваемых» и «наблюдаемых»). «Ограничиваемые» объекты — с которыми работникам банка запрещено осуществлять операции в ограниченный промежуток времени (например, за месяц до публикации годовой отчетности организации — эмитента ценных бумаг), «наблюдаемые» — по которым может возникнуть необходимость введения ограничений на операции;

— среди работников организации определять не физических лиц, а должности сотрудников, потенциально имеющих доступ к инсайдерской информации клиентов;

— указать формы договоров, сделок с кредитными организациями, на основании которых та становится инсайдером (кредитные договоры, договоры поручительства, банковская гарантия, андеррайтинг, сделки по слиянию);

— урегулировать механизм уведомления по операциям с государственными (муниципальными) облигациями;

— не распространять действие Закона № 224-ФЗ на юридических лиц, зарегистрированных в иностранных государствах, где существует собственное законодательство о противодействии неправомерному использованию инсайдерской информации и учрежден соответствующий контролирующий орган.

Реализация данных предложений АРБ упростит и одновременно даст большую определенность контролю за использованием инсайдерской информации.

Заключение

Принятие Закона № 224-ФЗ — важная веха на пути вхождения России в международное финансовое сообщество, других причин принимать его нет — ведь ни раньше, ни сейчас никому и в голову не пришло бы принимать решение о купле-продаже ценных бумаг, основываясь только на изучении открытой информации, в частности, в силу неприспособленности отчетности по РСБУ к анализу хозяйственной деятельности предприятия. К тому же у нас действует континентальное право, и при написании нашего закона опирались на директиву Евросоюза 2003/6/ЕЕС. В Европе же, в отличие от США, заметных процессов по инсайду практически нет, а американские истории у всех на слуху.

Ждем следующего и завершающего шага в приведении российского финансового регулирования к глобальным стандартам — присоединения к многостороннему меморандуму о взаимопонимании с Международной организацией комиссий по ценным бумагам.