О некоторых принципиальных моментах при страховании ответственности профессиональных участников рынка ценных бумаг

Все приводимые ниже примеры не выдуманы, а взяты из реальной практики. При этом отдельные вопросы, поднимаемые в данной статье, естественно, выходят за рамки того вида страхования, который использован здесь в качестве примера.

Определение территории страхования

В ряде случаев приходилось видеть в договорах страхования ответственности регистратора такое определение территории страхования, как «служебные помещения страхователя и его обособленных подразделений (филиалов), расположенные на территории Российской Федерации». При этом в этих же договорах в качестве застрахованной деятельности предусматривалось, в частности, выполнение страхователем функций счетной комиссии на общих собраниях акционеров, которые зачастую проводятся вне его служебных помещений. Возникает риторический вопрос: «Как это совместить?».

Возможны и иные ситуации. Например, во время перевозки (не из служебных помещений страхователя) похищены документы, не представляющие материальной ценности, но составляющие коммерческую тайну страхователя и его клиентов (документы, являющиеся основанием для проведения операций в системе ведения реестра или содержащих сведения о его клиентах, совершенных сделках и количестве принадлежащих конкретным лицам ценных бумаг). В результате ответственность за причинение вреда клиентам и зарегистрированным лицам возложена на страхователя. Соответствующий риск («Противоправные действия третьих лиц») предусматривался договором страхования, однако территория страхования («служебные помещения страхователя») непосредственное место хищения не включала.

Таким образом, вследствие несоответствия места, где произошло событие, повлекшее причинение вреда и предъявление претензии, территории страхования, определенной в договоре, появляется возможность отказать в выплате страхового возмещения.

Приведенные примеры ясно показывают, что при определении в договоре территории страхования нужно быть очень внимательным и добиваться соответствия между перечнем застрахованных рисков и конкретной территорией, где могут иметь место такие неблагоприятные события.

Об ответственности страхователя вследствие противоправных действий собственных сотрудников и третьих лиц

Если посмотреть большинство правил, регулирующих страхование различных видов ответственности, то можно заметить, что в качестве единственной категории событий, покрываемых страхованием ответственности, рассматриваются непреднамеренные ошибки (небрежности, упущения) сотрудников страхователя, сколь ни разнообразно подчас предлагаемое определение страхового случая. Подобный подход нашел отражение и в методической литературе по страхованию.

Не так давно в связи с проводимой пенсионной реформой Федеральным законом от 24 июля 2002 г. № 111-ФЗ «Об инвестировании средств для финансирования накопительной части трудовой пенсии» (далее — Закон № 111-ФЗ) введено требование о необходимости страхования ответственности управляющих компаний и спецдепозитария, которые будут заниматься инвестированием (контролем за инвестированием) накопительной части трудовой пенсии, перед Пенсионным фондом РФ. Впервые в отечественной практике страхования в качестве оснований возникновения ответственности помимо непреднамеренных ошибок, небрежностей и упущений статьей 25 указанного закона предусмотрены умышленные противоправные действия работников и умышленные противоправные действия (бездействие) иных лиц. Причем к указанным противоправным действиям относятся и преступления в сфере компьютерной информации. Этот, как представляется, абсолютно правильный принципиальный подход создал прецедент, который дает возможность совершить в определенном смысле прорыв в развитии страхования ответственности. В некотором роде, имея в виду последующее принятие Федерального закона от 20 августа 2004 г. № 117-ФЗ «О накопительно-ипотечной системе жилищного обеспечения военнослужащих» (далее — Закон № 117-ФЗ), содержащего аналогичную норму о страховании ответственности и тот же самый перечень рисков, можно считать, что указанный подход уже начал тиражироваться.

Следует отметить также, что ответственность страхователя (например, регистратора, осуществляющего деятельность по ведению реестра именных ценных бумаг) за противоправные действия третьих лиц (осуществивших подделку, например, нотариально заверенных доверенностей и передаточных распоряжений) уже устанавливалась решениями судебных органов, доказавших тем самым актуальность страхования ответственности в отношении подобных рисков.

Однако, как оказалось два с половиной года назад неожиданно для службы страхового надзора, страховым компаниям, пожелавшим работать в данном сегменте рынка, слишком долго пришлось доказывать при лицензировании соответствующих правил страхования, что умышленные действия отдельных сотрудников страхователя совсем не тождественны умыслу самого страхователя — юридического лица и что статья 25 Закона № 117-ФЗ совсем не противоречит пункту 1 статьи 963 ГК РФ. Ведь чтобы остаться на позициях здравого смысла, можно всего лишь исключить из покрытия противоправные действия представителей высшего менеджмента страхователя, считая, что они в той или иной степени выражают волю самого страхователя.

И еще один важный вопрос: какие дополнительные условия целесообразно преду-смотреть страховщику в подобных договорах в отношении указанных рисков, учитывая их криминальную природу?

Страховая практика говорит о следующем: в качестве обязательного условия для получения страхователем страхового возмещения по таким рискам, как правило, выдвигается требование об уголовном преследовании лиц, совершивших противоправные действия. При этом жесткость данного требования на практике варьируется.

Самое жесткое требование — чтобы противоправность действий указанных лиц и размер нанесенного ущерба были доказаны вступившим в силу решением суда — присутствует, например, в типовых Правилах страхования ответственности управляющих компаний и специализированного депозитария, занимающихся соответственно инвестированием и контролем за инвестированием пенсионных средств.

В Правилах страхования ответственности профучастников рынка ценных бумаг, на основе которых осуществляется страхование в основном регистраторов и депозитариев, присутствует более мягкое требование — просто о необходимости возбуждения уголовного дела по факту нанесения ущерба страхователю, его клиентам и (или) третьим лицам (за исключением, естественно, случаев отказа в возбуждении уголовного дела по основаниям, предусмотренным УПК РФ).

Однако, как показывает опыт, при проведении переговоров по заключению договоров большинство страхователей выражают отрицательное отношение даже и к этой более мягкой формулировке (с учетом проблематичности возбуждения уголовных дел по таким событиям данное условие, как они считают, исключает получение страхового возмещения) и предлагают ограничиться фактом обращения в правоохранительные органы с заявлением о возбуждении уголовного дела.

Представляется, однако, что само по себе подобное обращение в правоохранительные органы является недостаточным. Почему страховщик выдвигает требование о необходимости в указанных ситуациях возбуждения уголовного дела? Прежде всего для того, чтобы исключить из покрытия ситуации, в которых можно подозревать умысел самого страхователя (в лице какого-либо его топ-менеджера), желание совершить противоправное деяние, а затем постараться избежать ответственности. Требование о необ- ходимости возбуждения уголовного дела для получения возмещения по указанным рискам сразу расставляет все точки над «i»: или делу будет дан надлежащий официальный ход со всеми вытекающими отсюда последствиями (то есть скрыть ничего не получится), или о получении страхового воз- мещения речи быть не может. Представляется, что указанное требование со стороны страховщика является достаточно обоснованным.

Предъявление регрессного требования к сотруднику страхователя

Фраза из договора страхования ответственности профучастника: «Страховщик имеет право предъявить регрессное требование к причинившему вред сотруднику страхователя в размере произведенной страховщиком страховой выплаты, если:

• вред был причинен вследствие умышленных действий указанных лиц при исполнении ими служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, которые явились причиной наступления страхового случая;
• вред был причинен вследствие умышленного несоблюдения указанными лицами требований установленных правил, инструкций и нормативных документов, регламентирующих застрахованную деятельность».

При этом отметим, что соответствующий договор предусматривал страхование ответственности данного юридического лица не только вследствие непреднамеренных ошибок (небрежностей, упущений) сотрудников страхователя, но и вследствие их умышленных противоправных действий.

Как оказалось, появление в договоре такого условия неслучайно и отражает достаточно распространенную позицию многих андеррайтеров, искренне считающих, что можно предъявлять регрессные иски к сотрудникам страхователя — юридического лица, застраховавшего ответственность при осуществлении своей профессиональной деятельности, по полному взысканию с них суммы выплаченного страхового возмещения.

Давайте рассмотрим данный вопрос более подробно. Руководство страхователя — юридического лица, отдавая себе отчет в том, что умышленные противоправные действия отдельных сотрудников исключить нельзя, а ответственность за последствия указанных действий в форме причинения имущественного вреда третьим лицам будет, естественно, возложена на самого страхователя, заключает договор страхования своей ответственности на этот случай. Мотивом действий страхователя могут быть также требования законодательства. Например, статья 25 Закона № 111-ФЗ вводит соответствующую норму для управляющих компаний и спецдепозитария, занимающихся инвестированием (контролем за инвестированием) накопительной части трудовой пенсии.

Предположим, что произошел страховой случай — причинен имущественный вред третьему лицу, ответственность возложена на страхователя. Здесь возможны два основных варианта:

Первый: страховщик, исполняя взятые на себя обязательства по договору страхования, выплачивает в обусловленном размере страховое возмещение непосредственно пострадавшему третьему лицу. При этом «страховое возмещение выплачивается потерпевшему не как стороне обязательства из причинения вреда, а как выгодоприобретателю (то есть участнику страхового правоотношения)»¹. А если так, то к данной ситуации не может быть применена норма пункта 1 статьи 1081 ГК РФ, предусматривающая, что лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении служебных, должностных или иных трудовых обязанностей и т. д.) имеет право обратного требования к этому лицу, ни в отношении страховщика, ни в отношении страхователя. Страховщик не возмещал вред, а в порядке исполнения своих обязательств по договору страхования компенсировал потенциальные убытки страхователя, связанные с привлечением его к ответственности. Страхователь также вред не возмещал. Следовательно, не работает в данной ситуации и пункт 1 статьи 965 ГК РФ в отношении суброгации: «…поскольку данные убытки страхователя были возмещены за счет страховой выплаты, то в этой части он никакого права требования к причинителю вреда иметь не может. Не имея права требования к причинителю вреда (не выступая кредитором по отношению к нему), страхователь не может ничего передать страховщику»².

Поэтому представляется, что в данной ситуации ни страховщик, ни страхователь формально не могут взыскивать что-либо с сотрудника страхователя, совершившего указанные действия, для компенсации выплаченного возмещения. Единственное, по-видимому, о чем может идти речь в плане наказания виновного лица, — это возбужде- ние против него уголовного дела, если для этого есть достаточные основания.

Второй: страхователь сначала сам возмещает вред, причиненный третьему лицу. В этом случае в порядке пункта 1 ста- тьи 1081 ГК РФ он действительно приобретает право обратного требования (регресса) к своему сотруднику в размере выплаченного им возмещения, если иной размер не установлен законом. В связи с проведенной выплатой по возмещению вреда у страхователя возникают собственные убытки, которые покрываются страховщиком, исполнившим свои обязательства по договору страхования.

После выплаты страхового возмещения к страховщику (в силу п. 1 ст. 965 ГК РФ) переходит в пределах выплаченной суммы (но, естественно, в размере, не превышающем размер законных требований страхователя к своему сотруднику в соответствии с п. 1 ст. 1081 ГК РФ) право требования, которое страхователь изначально имел к своему сотруднику, совершившему противоправное деяние.

Теперь остается посмотреть, в каком размере страхователь, возместивший вред, причиненный третьему лицу, имел право произвести взыскание со своего сотрудника. Здесь, как правило, апеллируют к статье 243 ТК РФ, в соответствии с которой в случае умышленного причинения работником ущерба на него возлагается материальная ответственность в полном размере.

По-видимому, именно такая цепочка рассуждений и приводит отдельных страховщиков к выводу о том, что в данной ситуации будет правомерным требование страховщика к сотруднику страхователя о полной компенсации выплаченного им страхового возмещения. Формально на первый взгляд вроде бы все логично. Однако представляется, что необходимо внимательно отнестись к следующему соображению: если страховщик декларирует (и не только декларирует, а подписывает договор), что страхуется ответственность страхователя, наступающая вследствие умышленных противоправных действий его сотрудников, получает за это страховую премию, а при наступлении страхового случая, ссылаясь на статьи 1081 и 965 ГК РФ и статью 243 ТК РФ, говорит, что всю сумму выплаченного возмещения он взыщет с виновного сотрудника страхователя, то представляется, что это действительно, как указывает А.И. Худяков, не что иное, как «желание страховщиков организовать посредством юридических уловок безубыточный бизнес, основанный на отрицании страхования как такового»³.

При этом совершенно не важно, удалось бы страховщику реально произвести такое взыскание или указанное намерение осталось бы нереализованным по тем или иным причинам.

В этой связи следует отметить, что ответственность страхователя-работодателя почти всегда возникает вследствие каких-либо действий, совершаемых его сотрудниками. Именно на этот случай и осуществляется страхование ответственности. Предъявление к сотруднику страхователя регрессного иска с требованием полной компенсации выплаченного страховщиком страхового возмещения в принципе выхолащивает идею страхования ответственности.

Однако указанный подход («применить регресс» к сотруднику страхователя) обладает какой-то странной притягательностью для многих андеррайтеров. В чем здесь причина? То ли методическая литература по страхованию ответственности уделяет данному вопросу недостаточное внимание, то ли в условиях, когда нет прямого, открытым текстом сформулированного императивного запрета в законодательстве, «творческая» фантазия отдельных специалистов начинает работать над поисками путей снижения страхового риска, в том числе и в этом направлении.

Одновременное страхование ответственности у разных страховщиков

Недавно довелось столкнуться со следующей андеррайтерской «находкой»: «Страхование по настоящему договору покрывает убытки только в части, превышающей покрытие по любому другому действительному страхованию». В чем здесь смысл? В попытке внедрить идею замены одновремен- ной «долевой» ответственности двух страховщиков, застраховавших один и тот же риск, на «субсидиарную» ответственность одного страховщика по отношению к другому. Вопрос сводится не только к тому, в какой доле каждый из страховщиков будет выплачивать возмещение. Возможны ситуа- ции, когда из-за подобных формулировок в затруднительной ситуации окажется страхователь.

Предположим, что страхователь застраховал свою ответственность при осуществлении профессиональной деятельности у двух различных страховщиков, и каждый из договоров страхования содержит такую фразу. Произошел страховой случай по обоим договорам. Кто будет платить возмещение и в каком размере? Каждый из страховщиков будет иметь основание уклониться от выплаты.

Еще один пример. Один из указанных двух страховщиков оказывается недобросовестным и страховое возмещение выплачивать отказывается. Другой страховщик, в договоре с которым использовано указанное условие, также не выплачивает возмещение, ссылаясь на то, что оно подлежит выплате первым страховщиком. В результате страхователь ни от кого ничего не получает и вынужден в целях защиты своих интересов обратиться в суд.

Следует отметить, что реакция внимательных и вдумчивых страхователей на подобное условие в договоре, как правило, негативная. Оно является для них психологически отпугивающим и свидетельствующим о каких-то не совсем ясных, но невыгодных для них намерениях страховщика.

Требование об использовании страхователем программного обеспечения самой последней версии

Достаточно часто доводится сталкиваться со следующим условием договора страхования ответственности профучастника фондового рынка: «Обязательство страховщика по выплате страхового возмещения не возникает и не распространяется на претензии и иски третьих лиц, основанные на событиях, причиной которых являются:

• использование страхователем нелицензионного и (или) контрафактного программного обеспечение и (или) продуктов;
• отсутствие у страхователя установленного программного антивирусного обеспечения — фильтров, брандмауэров и антивирусных программ последней версии (последнего обновления «update»).

С первой позицией все ясно. По-видимому, двух мнений здесь быть не может. А вот второе условие позволяет дискриминировать даже добросовестного страхователя. Должно быть понятно, что в любой, даже самой «богатой», организации обновление антивирусного, как и всякого другого программного обеспечения осуществляется с некоторой периодичностью. И никогда не совпадает с моментом последнего обновления той или иной программы или программного продукта на рынке. Это вполне нормальное положение, которое не должно влечь за собой ущемление интересов страхователя посредством указанных формулировок договора страхования.

Казалось бы — мелочь, но в определенной ситуации она может стать решающей при принятии решения об отказе в выплате возмещения. Как можно было бы логично поступить применительно к этой ситуации? Оценка риска, принимаемого на страхование, в большинстве случаев осуществляется на основе ответов страхователя на вопросы страховщика, предусмотренные формой заявления-анкеты о страховании. Для тех видов страхования, для которых это является актуальным, необходимо в анкете иметь вопрос о периодичности обновления, например, антивирусного программного обеспечения. Если у одного страхователя период между после- довательными обновлениями компьютерных программ меньше, чем у другого, то это означает (при прочих равных условиях), что степень риска в первом случае ниже, чем во втором, так как компьютерная система первого страхователя с большей вероятностью способна будет парировать вредоносное действие новых поколений вирусов. Соответственно степени риска тариф для первого страхователя может быть установлен ниже, чем для второго. Все это, однако, касается этапа заключения договора страхования.

Отказать же в выплате страхового возмещения можно, наверное, только тогда, когда окажется, что страхователь, указавший, что он обновляет антивирусное программное обеспечение, например, ежеквартально, реально не обновлял его несколько лет (введя тем самым в заблуждение страховщика). За это время появились новые вирусы, с которыми научились справляться свежие версии антивирусных программ. Но устаревшее (не обновлявшееся) программное обеспечение страхователя с такой задачей справиться не могло.

Естественно, перечисленными вопросами далеко не исчерпывается перечень принципиальных моментов при осуществлении данного страхования. Поэтому тема может быть продолжена. Уверен, что моим коллегам из разных страховых компаний есть чем поделиться из своего опыта.


1 Худяков А.И. Страховое право. СПб.: Изд-во Р. Асланова «Юридический центр-пресс», 2004. С. 459.
2 Худяков А.И. Указ. соч. С. 460.
3 Худяков А.И. Указ. соч. С. 461.